Руперт повесил трубку и подошёл к законченной картине. Гипсовая женщина тянула к автору отшлифованную руку, а её волосы украшали листья и кувшинки. Руп гордился ею. И собой, разумеется.
— Ну как, довольны результатом? — Герман подошёл с чаем.
— Спасибо, — Свивер взял чашку и отпил крепкого ароматного напитка. — Да, более чем. Пока работал над ней, не хотелось отдавать, но теперь… Теперь я отпускаю её, во всех смыслах.
— Это очень интересная работа, господин Руперт. Очень интересная!
— Благодарю. Через пару дней за ней приедет один местный коллекционер, я предупредил его, чтобы передал деньги вам.
Руперт глотнул ещё чаю и взглянул на чашку. Она была из любимого сервиза его матери, который сделали на заказ по её же эскизу. Среди синеватого цветочного узора красовалась надпись «Свивер». Руп оглядел малую гостиную, её всю он тоже мог подписать своей фамилией.
Руперт поднялся в свой кабинет и взял в руки старое семейное фото, что подарила ему Герда. Отец строго смотрел в объектив, мама сдержанно улыбалась, улыбки юных братьев завершали композицию.
«Свивер. Это всё Свивер. То есть, Я».
Руперт Свивер широким шагом направился к себе в спальню. В первую очередь он поборол желание закурить, затем завернул свой кригсмессер в старый походный дождевик — Руп не ожидал встретить Сваринно в Болунтуре, но и там могли найтись свои опасности, а вновь попадать в переделку с пустыми руками ему не хотелось. Руперт выбрал свой самый длинный чемодан и по диагонали вставил туда меч, после чего принялся скрывать его одеждой, половину из которой и не собирался надевать.
Мари вернулась, когда уже начало смеркаться. Она была пьяна.
— Ты в своём уме? — сразу осадил её Руп. — Ты даже вещи ещё не собрала. Всю дорогу могла бы пить, зачем сейчас-то?
Бардо вяло кивнула ему и направилась к себе, Руперт пошёл с ней, чтобы ускорить её сборы. Мари развернула небольшой свёрток, который принесла с собой, внутри оказалась аккуратно сложенная одежда, напоминавшая костюмы мушкетёров.
— Если спросят… — её язык сильно заплетался. — Наше оружие — это элемент карнавального костюма. Скажем, что в Бакшулыде состоится карнавал.
— И никаких вопросов не будет?
— Учи матчасть, дилетант, — пьяно усмехнулась Мари. — Мы с Райаном и Джеймсом часто так делали.
Когда они собрали вещи, Руп погрузил всё в багажник, а уже сонную Мари усадил на заднее сиденье. За руль сел Герман.
К их прибытию в порт широкий пароход «Вестница радости» уже набирал пассажиров. Дворецкий пожелал путешественникам удачи и попросил быть осторожными. Старик не сдержался и обнял Рупа, на прощание.
Когда судно отплыло, Свивер уже давно устроился в своей каюте. Не хватало лишь зубной щётки.
— Может, Мари взяла запасную?.. — буркнул он себе под нос.
Руп вышел из каюты и подошёл к соседней двери, он поднял руку, чтобы постучать, но замер — за металлической стенкой звучали сдавленные всхлипывания. Руп коснулся дверной ручки…
— Пошёл вон, — прозвучал голос Мари.
— Всё в порядке?
— Иди отсюда!
Руперт пожал плечами и поднялся на верхнюю палубу.
Корабль уже покидал Альгридский залив, и огни города становились всё меньше. Солнце уже давно скрылось в морской глади и лишь слабый отблеск в облаках напоминал о недавнем закате. В подтверждение этому всё небо усыпали звёзды, крошечные небесные огоньки устилали небосвод одним продолговатым пятном от гор за Альгридом и до самого горизонта.
Руп по привычке потянулся за папиросами, но тут же вспомнил, как запыхался во время тренировки и в бою с Филиппом. Нераспечатанная пачка осталась лежать на борту — вдруг кто себе заберёт. А вот спички могли пригодиться: кто знал, может, они будут ночевать в глуши, пока идут до того храма.
Глава 13. Болунтур
На боту парохода «Вестница радости». Верхняя палуба. Утро.
На берегах Болунтура виднелась зелёная поросль и какие-то рогатые животные. Свивер отвернулся от стада копытных, снял очки и подставил лицо нежному морскому бризу.
Путь в одну сторону продлился восемь дней. Покинув Альгридский залив, пароход двинулся вдоль побережья Аррахоского моря, в его самой южной части судно вошло в Центральный канал, условно разделявший Лавразию на восточную и западную половины. Пройдя сквозь материк, «Вестница радости» оказалась в Лакидонском море, которое граничило с морем Быка, где их и ждал Болунтур.
— Скоро причалим, — произнёс Руперт, подойдя к Мари, усевшейся с книгой на бочке. — Ещё несколько часов и наконец-то пройдёмся по твёрдой земле.
— Хорошо, — не отрываясь от чтения, ответила Бардо.
Всю дорогу Мари оставалась неразговорчивой. Она проводила свои дни на носу корабля за какой-то книгой, Руп даже не знал, где она взяла её. Вечерами Бардо регулярно чистила и полировала свою шпагу, держа осторожно, словно ребёнка. Не забывала она и наведываться в корабельный бар.
Руперт же завёл много знакомств, пока общался с матросами и попутчиками. К своему удивлению, он также узнал, что «Вестница радости» могла вместить почти тысячу тон угля, а в случае экстренной ситуации вместо ремонта пробоины и откачки воды команда просто затопит противоположный отсек. Но больше всего Руп полюбил сидеть у бортов. Он наслаждался пейзажами и глядя на каждый новый кусочек берега хотел взяться за холст и краски. Он бы размашистыми мазками изобразил открывшийся перед ним простор, круговыми движениями распушил облака и малой кистью уточнил детали. Но с собой у Рупа имелся лишь дневник брата и один карандаш. Он сделал несколько набросков, но увлекаться не стал, вместо этого, он решил наслаждаться видом, чтобы прочувствовать увиденное и по возвращении написать широкое полотно.
Мощный низкий гул прошёлся вибрацией по костям Руперта и унёсся вдаль, на целые километры. До порта оставалось совсем немного, и пассажиры уже начали выходить на верхнюю палубу со своими чемоданами. Свивер подготовил свои вещи, но не нашёл Мари. Руп направился в бар и не ошибся: Бардо сидела перед стойкой, опустошая бутылку креплёного вина.
— Ты когда успела? — удивился Руперт. — Недавно ведь в носу сидела. Пойдём, надо собрать вещи, скоро уже причалим.
Мари подняла на Свивера свои красные влажные глаза.
— Ладно, пошли.
— Ты не в первый раз такая, причина та же, что и у меня во дворе?
— Руперт… — выдавила Бардо. — Сваринно не соврал насчёт племянницы.
Шмыгнув носом, она оставила на стойке деньги и направилась к себе.
На причале собралась толпа: одни сидели на своих чемоданах и ждали, когда «Вестница» отправится в обратный путь, другие готовились разгружать трюм, но первыми на борт поднялись пограничники. Люди в форме опросили каждого пассажира и досмотрели багаж. Идея с костюмами сработала, клинки даже не стали расчехлять.
Когда Свивер наконец ступил на причал, из толпы послышался знакомый голос с болунтурским акцентом:
— Рупэ-э-эрт! — среди ожидающих показалась смуглая рука. — Ас-саляму алейкум!
— Салам-алейкум, Басбек, — улыбнулся Руп.
К путешественникам подошёл смуглый мужчина — невысокий, с густой чёрной бородой и красно-белой клетчатой куфией на голове.
— «Ва-аляйкуму с-салям» надо отвэчать, сколько тэбе объяснять? — Басбек заметил пошатывавшуюся Мари. — Это хто, твая жена?
— Не стал бы я жениться на такой грубиянке и пьянице. Это Мари, она археолог.
— Эх, белая-белая, как смэрть. — Басбек вскинул палец. — Или как Свэт! У вас ведь Смэрть чорный.
— Как сам? — спросил Руп, направившись прочь от толпы. — Как жена?
— Которая? У мэня их тэперь тры, — ухмыльнулся Басбек. — Тэби давно нэ было Рупэрт.
— Они здесь? — Свивер держал чемодан перед собой, расчищая путь сквозь толпу.
— Нэ-э-эт, оставил дома, в Бакшулыде. И так мнэ всю голову исклевали, нэзачем их с собою таскать.
— А как твоя лавка знахаря?
— Эх, Рупэрт… — махнул рукой Басбек. — Я хочу больницу открыть. И я нэ буду работать одын, у мени есть ученики, они сэйчас за лавкой присматривают. Только прэдставь: хорощая, настоящая больница посрэди этой пустыни! Я даже женился в трэтий раз из-за этого. Её отэц — большой человэк, он бы помог мени… но здесь дрэмучий народ, Рупэрт! Почти никто из них даже ныкогда нэ был в нормальной больнице! — По ходу рассказа знахарь широко жестикулировал, едва не задевая руками прохожих. — Вот взять моего соседа. Помэр в прошлом году от горячки. Когда я пропъсал ему диету и лэчил его травами да настоями, он был доволэн. Но этого было мало! Я прэдложил ему уколы… Так этот дурак испухался, запэрся и велел жене нэ впускать мени. Упрямэц помэр четырэ мэсяца назад. Вот как тут лечить людэй?!